Елена и Андрей Ждановы: семья — это общество по интересам
Интервью Ирины Карелиной
С Леной и Андреем Ждановыми я знакома почти 30 лет. С первых минут меня привлекли, эти яркие, красивые, остроумные люди. С ними было легко, они зажигали всех вокруг своей неуемной энергией и уже тогда казались мне единым целым. Их семья в следующем году отметит 30-летие, возраст солидный, но все, кто знаком со Ждановыми, подтвердят — они и сейчас молодые и неугомонные.
УД: Андрей, тебе только что стукнуло 55 лет. Ты себя как ощущаешь?
ЕЖ: У него жена молодая, он должен ощущать себя моложе.
АЖ: Дочь, кстати, гордиться нами тем, что она может общаться с нами на равных
ЕЖ: Он меня подобрал на дороге в двенадцать ночи.
ЕЖ: Мы, студентки иностранного факультета, практику проходили в «Интерклубе» в Д К Моряков, где тогда принимали иностранных моряков. В одиннадцать вечера их увозили на пароход, а мы уходили домой. И вот автобусы уже не ходят, а у меня с собой 5 рублей. Такси тогда стоило 1 рубль, но если дашь пятерку, у таксиста «нет сдачи». Денег было жалко, и я пошла пешком — с Комсомольской на Дзержинского. В то время машин было мало. Вижу, едет одинокая машина, останавливается: «Девушка, вас подвезти?» Человек вроде приличный, тогда не было еще никаких историй про маньяков. Села в машину, смотрю — какие красивые руки! И мужик, думаю, наверно, хороший. Но, выходя, наплела, что я из Ленинграда, здесь в гостях, зовут меня Кристина Мюллер— и ушла домой.
АЖ: Я после школы хотел стать художником-мультипликатором и рисовать мультфильмы к песням— то, что через много лет реализовалось как анимационные клипы. Но в то же время хотелось иметь деньги, машину, а это давала только профессия моряка, я поступил в мореходку. Когда я увидел одинокую девушку под дождем, я действительно хотел просто помочь— довезти ее до дома.
ЕЖ: Я всерьез эти отношения не воспринимала, и кавалеров мне хватало. Потом Андрей ушел в море и стал мне слать оттуда телеграммы.
АЖ: Я очень много телеграмм отправил, а она не отвечала. Говорю радисту: «Еще одну, если не ответит, отправлять больше не буду».

ЕЖ: А я получала их, читала, а что отвечать, не знала. А на эту, которая могла стать последней, ответила: «У меня все нормально. Готовлюсь к экзаменам». Прошло, наверно, полгода. Помню, сижу дома, все надоели, маме сказала, что кто бы ни пришел, меня нет. Тут звонок в дверь, мама открывает, и я слышу голос. Понимаю, чей это голос и бегу в прихожую: «Я дома!» И вот тогда наши отношения стали развиваться. Это был совсем другой уровень общения. Андрей старше меня на 7 лет, уже с профессией и зарабатывал деньги, говорил спокойно и рассудительно, никаких кино и целовашек в подъездах. И я ощущала себя с ним спокойно и защищенно. На свадьбу поехали зарабатывать деньги в оборонно-спортивный лагерь — сначала рисовали плакаты для Аллеи героев, потом работали с детьми. Свадьбу играли два дня, со всеми родственниками и с антуражем того времени: водка была разлита по чайникам, так как шел 1988 год и был принят «сухой закон». Но было весело!
и тут у нее начались схватки.

Поэтому сюсюкаться с Лерой мне особо было некогда. Я, скорее, строгий воспитатель, меня саму так воспитывали. А папа с моря приходил и, разумеется, делал дочери разные поблажки. В этом у нас тоже были разногласия.

ЕЖ: Но это была наша инициатива, она сама их не просила. Рожденная в тяжелое время, она знает цену деньгам и дорогим подаркам. Я учила ее доводить начатое до конца. Лера любила рисовать, и мы покупали ей книжки-раскраски. Иногда она в магазине просила новую раскраску, а я знала, что дома лежит еще незаконченная. И я отказывала, не денег жалко, а должен быть результат — дело нужно закончить, и только потом начинать новое.
ЕЖ: Да, я трудоголик. Не важно, какая работа — дрова колоть или бизнес поднимать. Я холерик, не могу сидеть на стуле, мне обязательно надо что-то делать. Но это не работа ради работы. Мне важна цель и возможность дойти до конца — доползу, но дойду. А когда ощущаю результат, тогда почти экстаз — я это сделала! О моем первом предприятии «Руна» говорили «какая-то маленькая конторка в Архангельске». Сейчас эта «маленькая конторка» является единственным переводческим агентством, которое переводит для корейского нефте-газового концерна Hyundai. Наш первый магазин товаров для животных «Чемпион» открылся в подвале, но мне этого было мало, и сейчас это сеть магазинов. «Хобби ROOM»— я понятия не имела о творчестве, а теперь это и новый бизнес, и моя самореализация: там я прохожу мастер-классы и учусь живописи. Главное во всем — иметь желание и достигать его.
Я холерик, не могу сидеть на стуле, мне обязательно надо что-то делать. Но это не работа ради работы. Мне важна цель и возможность дойти до конца — доползу, но дойду.
Я отрывала маленькие кусочки газеты и складывала их в бутылки. На наполнение одной бутылки уходило минут сорок-час. В этот момент меня можно было совершенно спокойно оставить одну — была цель, и ничто не могло от нее отвлечь. И вот мама рассказывает: «Как-то я поставила тебе три бутылки, а потом понимаю, что не успеваю доделать дела, мне бы нужен еще часок. И я втихаря подставила тебе еще одну бутылку. Ты подняла глаза, осмотрела бутылки, словно сосчитала,— и отодвинула рукой лишнюю». Мой финиш был спланирован и ничто не должно помешать.
жизнь. Мы советуемся и делимся друг с другом. Если нужно что- то решить, мы устраиваем мозговой штурм.
АЖ: В доме я больше соглашаюсь с Леной, она лучше знает, что и как там надо сделать.
к армейскому порядку с детства, а моя семья — люди творческие, вокруг которых, как известно, творческий беспорядок. Благо, мы тут все личности свободные и уважаем интересы друг друга. Договариваемся.
АЖ: У нас нет четких мужских и женских обязанностей. Лена не знает, сколько стоит хлеб, я покупаю продукты и готовлю еду — мне это нравится.
ЕЖ: Мне повезло с мужем! И ему со мной повезло — какая жена попросит на день рождения подарить женский колун для дров? (смеются) А серьезно, если я знаю, что Андрей в чем-то сильнее и что-то делает лучше, то пусть он это и делает. И я так же. Мы не соперничаем друг с другом и не ставим ограничений. Ведь в чем ценность человеческого существа? В том, чтобы быть свободными. И в своей семье в том числе, ведь это не кабала и не тюрьма. Если ты действительно любишь человека, то «проглотишь» какие-то вещи, которые тебе не нравятся, н оставишь ему чувство свободы. Конечно, надо уметь и пользоваться свободой, и доверять.

Невозможно все узнать о человеке за 30 лет. Каждый из нас ведь тоже лично развивается. Мы всегда друг за другом подтягиваемся: один осваивает что-то новое, остальные стремятся за ним. В нашем обществе по интересам нам всегда интересно.